Дома его не хватало. Когда он был дома, то всегда занят – или читал, или печатал что-то на машинке. Последние годы, когда мы уже были погребены под журналами и книгами, и негде было, собственно говоря, жить, он взялся пересмотреть все эти журналы и, как он считал, нужную часть он выдирал, потом переплетал, и так было до смерти, хотя эта мелкая книжная пыль была очень вредна для его дыхательной системы. Кроме того, муж постоянно делал книжные полки, мы должны были жить между книг. Когда он был жив, я много раз говорила, что надо убавить библиотеку, раз нет возможности жить в другой квартире, по крайней мере, убавим газеты и журналы (их ведь можно было посмотреть в подшивках в библиотеках). И вот он взялся за эту работу, но ничего не убавлялось, а только прибавлялось. Я думаю, что если бы Кузьма дожил до возвращенной литературы, то тут уж, наверное, вовсе надо было бы уходить из дому, потому что все бы покупал. Он деньги тратил, хотя получал в три раза больше меня, в основном на книги, журналы, практически ничего себе не покупал. То он трижды начинал собирать коллекцию трубок, хотя не курил, то коллекцию монет... Поэтому, когда он умер, первое, что я сделала, – это начала разбирать нашу библиотеку.
На этом месте бабушка остановилась в феврале, со смертью детей брата, и записей больше не делает.
